Жертвоприношение - Страница 3

Выбраться из ямы оказалось гораздо сложнее, чем спрыгнуть в нее, и, когда моя третья попытка не увенчалась успехом, я ощутила панический страх. В другой ситуации история о том, как человек пытался вырыть себе могилу, но обнаружил, что та уже занята, показалась бы анекдотической. Но сейчас мне было не до смеха. Наконец, с четвертой попытки, я все же вылезла из ямы и побежала к дому. У дверей черного хода я остановилась и уже собиралась войти, когда сообразила, что мои сапоги по самую щиколотку покрыты толстым слоем черного, мокрого торфа. Справедливо рассудив, что после всех событий и переживаний сегодняшнего дня мне вряд ли захочется заниматься еще и мытьем полов, я направилась к небольшому сараю. Оказавшись внутри, я быстро стянула грязные сапоги, надела старые кроссовки, нашла небольшой садовый совок и только после этого вернулась в дом.

Висевший на стене кухни телефон, казалось, подмигнул мне. Но я решительно повернулась к нему спиной и, достав из выдвижного ящика рифленый нож для нарезки овощей, направилась к тому месту, которое мое подсознание уже окрестило могилой.

«Яма, – упорно повторяла я про себя, стараясь изгнать из своих мыслей это страшное слово. – Это всего лишь яма».

Спрыгнув вниз, я снова присела на корточки и довольно долго рассматривала свою находку. У меня было странное чувство, что я собираюсь ступить на непроторенный и опасный путь, а после того, как сделаю первый шаг, дороги назад уже не будет. Моя жизнь изменится кардинальным образом, и совсем не обязательно к лучшему. Я даже подумывала о том, чтобы немедленно выбраться отсюда, засыпать эту наводящую страх яму, вырыть могилу для Джейми в другом месте и никогда никому не рассказывать о том, что я здесь видела. Время шло, а я продолжала неподвижно сидеть на корточках, пока совсем не окоченела. Необходимо было двигаться, чтобы хоть как-то согреться. Размяв одеревеневшие ноги, я взялась за совок.

Размокшая земля была мягкой, и мне без особых усилий удалось освободить из-под земли еще с четверть метра перебинтованного свертка. Потом я обхватила его руками в самом широком месте и осторожно потянула на себя. Раздался негромкий чмокающий звук, и сверток оказался на поверхности.

Опустив его на землю, я нашла конец, который был поддет ковшом экскаватора, и слегка потянула за верхнюю льняную полоску, пытаясь немного ослабить натяжение. Потом просунула кончик ножа между двумя полосками, аккуратно распорола верхнюю из них…

И увидела человеческую ступню.

Я не закричала. Честно говоря, я даже улыбнулась. Потому что первым моим чувством, после того как льняная полоса упала на землю, было огромное облегчение. Должно быть, я выкопала что-то вроде портновского манекена, потому что человеческая кожа просто не может быть такого цвета, как ступня, которая оказалась у меня перед глазами. Глубоко вздохнув, я с облегчением рассмеялась.

Но это продолжалось недолго.

Потому что кожа была точно такого же цвета, как льняная ткань, а та, в свою очередь, приобрела оттенок торфа, в котором находилась довольно долгое время. Протянув руку, я осторожно коснулась выглядывающей из перебинтованного свертка ступни. Она была ледяной, но, несомненно, органического происхождения. Осторожно проведя по ней пальцами, я нащупала не только проступающие под кожей кости, но даже мозоль на мизинце и небольшой участок огрубевшей кожи на пятке. Значит, это все же была человеческая ступня, приобретшая неестественный цвет в результате долгого пребывания в торфяном грунте.

Ступня была немного меньше моей, а на ногтях даже сохранился лак. Судя по этому и по изящной лодыжке, я нашла тело женщины. Должно быть, она была совсем молодой, лет двадцати-тридцати.

Я внимательно осмотрела забинтованное тело. В том месте, где по моим расчетам находилась грудь, с левой стороны побуревшая льняная ткань меняла свой цвет на более темный, почти черный. Это было большое округлое пятно сантиметров тридцати пяти в диаметре. Его появление могло объясняться лишь двумя причинами. Либо в этом месте в почве имелось какое-то специфическое вкрапление, которое изменило цвет ткани, либо пятно было еще до того, как женщину похоронили.

Тут бы мне и остановиться. Я уже увидела более чем достаточно. Нужно немедленно связаться с администрацией острова! Этим делом, несомненно, должна заниматься полиция. Но я ничего не могла с собой поделать и начала разрезать почерневшую ткань на месте непонятного пятна. Семь сантиметров, десять, пятнадцать… Наконец я смогла раздвинуть льняные полосы и увидеть то, что скрывалось под ними.

Но даже тогда я не закричала, а попятилась на ватных ногах и отступала до тех пор, пока спиной не коснулась стенки ямы. Развернувшись, я подпрыгнула и начала отчаянно карабкаться вверх, как будто от этого зависела моя жизнь. Выбравшись из жуткой ямы, я не сразу пришла в себя и потому никак не могла сообразить, почему в нескольких метрах от меня лежит мертвая лошадь. Ужас, пережитый на дне сырой темной могилы, заставил меня позабыть о Джейми. Но зато о нем не забыла сорока, которая взгромоздилась ему на морду и остервенело долбила ее клювом. Заметив меня, она отвлеклась от своего жуткого занятия и подняла голову. Готова поклясться, что наглая тварь ухмылялась. При этом она держала в клюве какой-то блестящий кровоточащий комок. Это был глаз Джейми.

И вот тогда я закричала.

Я сидела рядом с Джейми и ждала. Дождь не прекращался. Я промокла до нитки, но мне было уже все равно. В одном из наших сараев нашелся старый зеленый брезентовый тент, и я прикрыла им тело Джейми, оставив только голову. Моему бедному старому другу не суждено было быть погребенным в этот день. Я гладила его темно-рыжую шерсть и перебирала заплетенную в косички гриву. Это было своеобразное безмолвное бдение над двумя умершими.